Десятки раз, а, может, болей,
Теряясь в датах, именах,
Я, волею или неволей,
На чьих-то был похоронах.
Какое тягостное бремя —
Усопший, гроб, родня — тупик.
И давит монолитом время,
И кажется, как вечность, миг.
И тишина рвет сердце в клочья,
Но надо «бремя» соблюдать —
В своих стенах последней ночью
Покойник должен ночевать.
У гроба — всхлип то вздох — без счета,
И снова давит тишина.
Вполголоса промолвит кто-то,
Какой он был... или она.
И повторятся изреченья,
Звучащие скорей всего,
О том, что наша жизнь — мгновенье,
Был человек — и нет его.
Вот так вот, время коротая,
Все верят, что в покоях сих,
Душа покойника витает
И видит всё, и слышит их.
Ему ж — ни холодно, ни жарко
От воздыханий и от слез.
Ему — «как мёртвому припарка»,
От всех речей, венков и роз.
Но ритуал живет в народе
И повторится много раз.
Так всех покойников проводят,
Как, кстати, проведут и нас.