epub

Сяргей Давідовіч

Бумеранг

Была ли их любовь взаимной?..

Ответ такой примерно дашь,

Как горизонт туманный, дымный,

Как исчезающий мираж.

 

Чужие души ведь —

Потемки,

Сокрыты тайнами сердца.

Их даже все

приемы фомки

Взломать не смогут до конца.

 

В любви —

И ангелы, и черти,

Она — на взлет,

Она — в пике.

Любовь живет

не только в сердце,

Но часто и... на языке.

 

Любовь взаимностью богата

А невзаимность рушит твердь

Любви и чувств —

тогда расплата

Неотвратима, словно смерть.

 

*

Любви все возрасты покорны —

Об этом знает стар и млад.

Но в ней —

Цвет розовый и черный,

Любовь —

Лиса и виноград.

 

Но за любовью

в рань и в полночь

И пó снегу пойдешь босой...

Илья, увы, уже Антоныч,

Был в данном случае лисой.

 

Она, Илона — виноградом,

Недосягаемым пока.

Чтоб ей владеть,

Чтоб быть с ней рядом,

Он «за рога хватал быка».

 

Ему бы...

Но об этом позже,

Известно — камень враг косе.

Что ж, браки в счастье —

все похожи,

По-своему, несчастны все.

 

*

Илья стареет —

скоро сорок,

Но всё холостякует он.

Живя за ширмой отговорок:

— Проблемы...

Бизнес...

Не влюблен...

 

Он кавалер,

Но перестарок,

Вторая половина дня,

Костер сгасает...

Как огарок,

Еще дымит,

Но нет огня.

 

Он, без семьи,

Как песнь без музы,

Как парус

Обветшалый в штиль.

Но будущего брака узы

Его страшат,

Как водевиль,

 

В котором —

Тайна и начало,

Непредсказуем и конец.

Ничто ему не предвещало

Колец союза и сердец.

 

Но всех любовь подстерегает

Во все века,

Во все лета.

Господь ведь в небе зажигает

Луну и звезды неспроста.

 

Любовь —

Сердец святая мекка,

Призывный колокольный звон.

И нет такого человека,

Кто не был ею покорен...

 

Илья однажды,

Ночью лунной,

Луны не видя,

Шел домой,

И вдруг

Столкнулся с очень юной...

Не девушкою, а весной.

 

Такое дивное открытье

Он сделал,

Глянув на нее.

— О как я неуклюж!

Простите

Слоноподобие мое!

 

Не бойтесь, я...

Я не опасен.

И если есть вина за мной,

Ее я искупить согласен,

Скажите лишь —

Любой ценой!

 

— Ого! — воскликнула нескромно,

С улыбкой юная весна.—

А если будет неподъемной

Для виноватого цена!

 

Сняла неловкость эта шутка

И не оставила следа.

Илье внезапно стало жутко —

Уйдет она —

И навсегда.

 

Он позабыл про всё...

Про годы,

Он слышал лишь ее одну,

Он вдруг увидел

В небе звезды

И дивноликую луну.

 

Ему бы...

Но об этом позже?

Нет!

Скажем именно сейчас —

Ему бы...

Отнестись построже

К себе

Под взглядом юных глаз.

 

В истории пример поищем,

Как был судьей

Святой обман —

И принц прикидывался нищим,

Чтоб скрыть

От девушки свой сан.

 

Чтоб не за сан,

Не за богатство,

Шла под венец любви чета.

Любовь не терпит святотатства,

И если есть она —

Чиста.

 

Илье же юная плутовка

Была настолько дорога,

Что он схватил —

Без подготовки

Счастливый случай

«За рога».

 

Когда же «дивное открытье»

Сказало:

— Кончен маскарад!

Вослед он крикнул:

— Погодите!

Не уходите!

Я богат!

 

Он прикусил язык,

Но поздно,

Поторопился на все сто.

Она сердито,

Даже грозно протяжно вопросила:

— Что-о-о?!

 

Купить любовницу решили,

Как будто в деньгах весь успех

Но возраст ваш —

Подобен шиле,

Его не скроет ночи мех —

Вам мой ответ —

Презренный смех.

 

Илья похолодел...

Внезапно

Луна исчезла,

Млечный Путь,

Ведь слов не воротить обратно,

Как и надежду не вернуть.

 

Илья впервой в подобной теме,

Насилу совладал с собой.

Но он внезапно в это время,

Услышал в сердце

Чувств прибой.

 

И он впервые,

Ночью звездной,

Открыл в себе второе «я»

Открыл себя —

Таким «бесхозным»,

Вне слова вечного —

Семья.

 

Он, будто бы

прося пощады,

Всю душу выплеснул до дна:

— Нет, мне любовница не надо,

Нужна подруга и жена.

 

Да! Да!

Нужна жена-подруга,

Семейной чистоты родник.

А крикнул...

Крикнул я с испуга —

Ушли бы вы,

а мир велик.

 

И что имел бы я в итоге?

Всё ту же деловую жизнь,

Ведь наши

На земле дороги

Навряд ли вновь пересеклись.

 

Вы, безымянная икона,

Исчезли б в глубине времён.

— Не безымянна я... Илона...

— А я Илья,—

Ответил он.

 

Илона улыбнулась еле,

Спросив его второе «я»:

— И что же вы

во мне узрели?

— Не знаю...—

Выдохнул Илья.

 

Она,

Не без издевки милой,

Спросила, хохотнув притом:

— Чем вы богаты?

Яхтой? Виллой?

Деньгами?

Золотом?

Умом?

 

Или дырявые карманы

У женишка на склоне лет?

Один...

Пешком...

И без охраны...

Илья, боясь «небесной манны»,

Искал мучительно ответ.

 

— Я?..

Я, не то чтобы богатый...

Но вытащил

счастливый фант,

А посему, есть и деньжата,

И прочее...

Я — коммерсант.

 

Я нáжил не путем обманным

Всё, что имею, а трудом...

— Ха-ха!

Так вы жених с приданным! —

Съязвила девушка.

 

Потом

Она, по-деловому, строго,

Сказала:

— Хватит! Поздний час.

Поскольку много дней у Бога,

Продолжим в следующий раз.

 

*

Илья лез в женихи

«С разгону»,

Своей персоне шарм придав.

Вот так он «закадрил» Илону,

Собой заинтересовав.

 

Поди теперь узнай,

Разнюхай,

Каких Илона чувств полна,

Какой

Загадочною мухой

Была укушена она.

 

Илья был сердцем слеп,

Как впрочем,

И в наши дни

«Неравный брак».

Мы над старперами хохочем —

Она — юна,

А он — дурак.

 

Их, старых,

Пожалеть бы надо,

Прогнать маразм из головы.

Но их,

Мужей рогатых стадо,

Не уменшается, увы.

Им, со стыда сгореть бы,

К слову,

Сквозь землю провалиться бы.

Они же ладят телешоу

Из омерзительной судьбы.

 

*

Оставим их —

Копаться нам ли

В их, дурно пахнущем белье.

Свои понадобятся грабли,

Свои —

Чтобы прозреть Илье.

 

Какие грабли!

Ведь влюбленный

Не замечает рвов и пней.

Илья Илоны лик иконный

Боготворил —

Дышал лишь ей.

 

Она —

Период жизни яркий,

Она —

Как радуга с небес.

Он дорогие ей подарки

Дарил по случаю и без.

 

Он шел на ухищренья эти,

Одно преследуя свое —

Заманивая птичку в сети,

Но план был свой и у нее.

 

Куда ему тягаться с нею!

У ней —

И молодость своя,

И сеть ее

была прочнее —

И в ней

Запутался Илья.

 

*

Илья витиевато, плавно,

К своей шел цели

до сих пор.

Но вот решился он

На главный,

На откровенный разговор.

 

Но он —

С вступительного слова,

Всё оценил

Хоть был влюблен,

Что к вариантам

всем готова

Илона, более, чем он.

 

Он, чувством

в небеса влекомый,

Вдруг ощутил тупик угла —

Она — ведущий,

Он — ведомый,

Он — нитка,

А она — игла.

 

Он не привык

к словесной драке

И не решился сдачу дать,

Услышав:

— Лишь в гражданском браке

Мы можем сосуществовать.

 

Хотя и не были согласны

С подобным сердце и душа —

Но ведь Илона —

Так прекрасна

И так юна!

Так хороша!

 

От опрометчивого шага

Всех отделяет лишь момент.

В конце концов —

ЗАГС и бумага,

В любви —

Не главный аргумент.

 

*

Илья был в городе

всё реже,

За исключеньем важных дел.

Он жил с Илоною в коттедже,

Давно который заимел.

 

Коттедж —

Как будто вор в законе,

Средь приземленных

сельских хат.

Стоял он в пригородной зоне,

Был вызывающе богат.

 

Покоев внутренних убранство —

Смешенье стилей,

Этих, тех,

Скорее не изыск — мещанство,

Желанье прыгнуть

выше всех.

 

Просил порядка, рокировки,

Богатой мебели раздрай.

Илона прямо из «хрущевки»

Переселилась в этой рай.

 

Ей, как сказали б,

Голопятой,

Здесь чаша до краев полна.

Она бесвкусицей богатой

Ослеплена,

Восхищена.

 

Вокруг достаток и удобства,

Лишь наслаждайся,

Ешь и пей.

А что за новые знакомства

Из посещаемых гостей!

 

Все балагурят —

Не святые,

И не гнушаются питья,

Все, как один,

они «крутые»,

Так называет их Илья.

 

Илоне без Ильи понятно —

Не малой все величины.

И, что особенно приятно,

Что ею все восхищены.

 

Но это не предел для «вира»,

Кто с этим словом не знаком?

Еще имеется квартира

В престижном месте городском.

 

И в той квартире

деньги правят —

Ковры и люстры,

Мебель, бар.

Кто против роскоши —

Лукавят,

Кто против денег —

То пиар.

 

А что ее Илья был лысый,

Илона видела и нет...

Ведь женщины —

Породы лисьей,

Всех околпачат —

Не секрет.

 

И всё ж порой

Илона в ситцах

Ходила б лучше,

чем в шелках.

Илья в ежовых рукавицах

Держал ее,

Вселяя страх.

 

Он со всего

пиар мог выжать

«Парил»,

Хоть был душой без крыл.

И часто

Можно было слышать:

— Я подарил!

— Я заплатил!

 

Попреки эти перетерли

Взаимоотношенья в ад.

Кусок

Переседает в горле

Всегда,

Когда за ртом следят.

 

*

Притворство чувствуя подкожно,

Илья

Был мыслями томим —

Любить за деньги —

Невозможно,

Надежды таяли, как дым.

 

Он чувствовал

объятий вялость

И редких поцелуев хлад.

И оскорбление вливалось

Незримо в душу,

словно яд.

 

И ревность им овладевала,

И унижений глубина,

Как только,

Не таясь ни мало,

Глазела на других она.

 

Ее капризные все штучки,

Слащавых славословий

Лесть,

Ее вечерние отлучки

В нем вызывали

только месть.

 

Илона чувствовала тоже

В их отношеньях

прежних сбой,

Что нету ничего дороже,

Чем без кривляний

быть собой.

 

Что почва

Жалких раболепий

Взрастит

Колючий лишь репей,

Что даже золотые цепи —

Цепями будут

Средь цепей.

 

Что если кушать

мед единый

Он станет горек,

как полынь...

А ей бы —

Парой голубиной

Взлететь в заоблачную синь.

 

С любимым

Над землей летая,

Нести свободу на крыле.

Взлететь...

Но клетка золотая

Надежно держит на земле.

 

Она предвидела размолвку,

Настроясь —

На «прощай», «прости».

Уйти отсюда

Хоть в «хрущевку»,

Хоть к черту в зубы,

Но уйти.

 

Пришла пора,

пока не поздно,

Ровнять извилины судьбы.

Но неожиданно

И грозно.

Илья поднялся на дыбы.

 

— Что слышу!

Ты уйти решила!

С чего решила?

С коих пор?..

Илья припомнил мех и шило,

Знакомства давнего позор.

 

И вот позор вернулся снова —

Или он рядом был всегда?

Всё старое глядится ново

Через событья и года.

 

*

И вот любовь,

пусть одного лишь,

В крутое ринулось пике.

Илья кричал:

— Ты быть изволишь

Всегда моей!

Ты — на крючке!

 

И если оборвешь ты леску,

Приму

Грех тяжкий на душу —

За подлый твой уход,

В отместку,

В рай неземной

пришлю повестку,

Земных грехов тебя лишу.

 

— Ты мне грозишь! —

Она восстала,—

Решил, что будешь

силой мил?

 

Но он

Не сбавил крик ни мало:

— Я столько средств

в тебя вложил!

 

Что представляла ты когда-то?

И кем ты стала

С оных пор?

В шелках!

В икре!

В брилах!

Богата!

А что взамен?

Терпеть позор!

 

Она сняла сережки, кольца,

Открыла шкаф:

— Вот гардероб.

Всё оставляю!

Всё! Увольте!

Убьешь меня — положишь в гроб!

 

*

У неудачника Максима,

В душе смятенье чувств свое —

Не то,

Чтоб жизнь летела мимо,

Не то,

Чтоб он мимо нее.

 

Кругом —

Бунтарский дух, свобода,

На демократе демократ.

А он,

В свои двадцать два года

Застрял —

И ни вперед, ни взад.

 

Какой-то проходимец вшивый,

И тот —

С деньгами, на коне.

Лжефирмы,

Кооперативы

Поганками по всей стране.

 

У всех бездельников —

Есть дело

И все в раздрай вовлечены.

Вцепились

Мертвой хваткой в тело,

В плоть

Перестроечной страны.

 

Максим болтался

в этой гуще,

Но на обочине был он.

И от ненужности гнетущей

Поставить жизнь готов

На кон.

 

Он даже делом никудышным

Ни в чем не мог

Себя занять.

Что может хуже быть —

Быть лишним?

«Неуд» в душе —

Судьбы печать.

 

И вдруг звонок:

— Алло! Максиме?

— Да я!

Обязан я кому?

— Вам незнакомо мое имя...

И знать его вам ни к чему.

 

Максим сердито хмыкнул:

— Странно...

Ответил кто-то:

— Не совсем...

Вот так в тот день

Максим нежданно

Был втянут в разговор.

Но с кем?

 

О, если б только разговором

Был ограничен случай сей.

Был день обычный,

О котором

Он вспомнит

среди тысяч дней.

 

Дальнейший ход событий впокид

Обрушится,

Как страшный сон.

И этот день

Им будет проклят,

В душе и в мыслях

Заклеймен.

 

Максим, немало удивленный

Спросил:

— Но кто вы?

А в ответ:

— Наш разговор не телефонный,

Жду встречи,

А пока — секрет.

 

Максим опять:

— Но что вам надо?

— На сквере у авиакасс,

Я на скамейку к вам подсяду,

Там все скажу вам.

Ровно в час.

 

Максим, в назначенное время,

Нервозно,

На пределе сил,

Ждал встречи с тем...

Или же с теми,

Кто в сквер зачем-то пригласил.

 

Тянулись вечностью мгновенья...

День солнечный

стал тускл и сер

От охватившего волненья,

Стучало сердце на весь сквер.

 

И наконец,

Тревожным взглядом

Максим увидел,

как во сне,

Как подошел

И сел с ним рядом

Мужчина, дав обзор спине.

 

— Простите, что я к вам спиною,

Терпенье проявите к ней.

Я разговора суть раскрою

И в этой позе —

Так верней.

 

Максим успел заметить ране

Пускай не все,

Не до конца,

Что был пришедший на свиданье

В солнцеочках на поллица.

 

Был, не ко времени, в панаме.

Хотя довольно молодой,

Был с прикрепленными усами

И накладною бородой.

 

И говорил он осторожно,

Меняя голос на фальцет.

Узнать такого невозможно

Без этих «украшений».

Нет!

 

Максим сказал:

— Я здесь... И что же?

Слова пришельца

правдой жгли:

— Вы, милый юноша, похоже

И не у дел,

И на мели.

 

Обидно быть

судьбы изгоем,

Известно вам,

что эта так.

Я предлагаю вам —

Не скрою,

Большие деньги за пустяк.

 

Услуга ваша —

Наша такса,

Зарплата одного лишь дня:

Вот здесь вот —

десять тысяч баксов —

Я вас не видел —

Вы меня.

 

— За что такое подношенье? —

Спросил Максим,

не взяв пакет.

— Имейте, юноша, терпенье,—

Услышал тихое в ответ.

 

— За баксы предстоит работа,

Не буду чересчур темнить:

Вам надо...

Замочить кого-то.

— Что?! — закричал Максим,—

Убить!

 

Пришедший,

Уши затыкая,

Зашикал зло:

— Зачем орать!

А сумма!

Сумма-то какая!

Любым потребностям подстать.

 

Поездка к морю...

Ресторанчик...

Амуры-шуры...

Казино...

Девчонка — божий одуванчик,

Пырнул ее — и решено.

 

Ни раздражения не прятал,

Ни удивления Максим.

— Кто меня в киллеры усватал?

Я не был

И не буду им!

 

И в чем девчонка виновата?

Кому она —

Заклятый враг?

— Все, милый юноша, когда-то

Боятся сделать

Первый шаг.

 

А все вопросы —

Без ответа,

Как для меня,

так и для вас.

Не надо углубляться в это

Не надо

Навлекать «атас».

 

Задача всем одна —

И точка,

Ее решение —

Венец.

А нас, посредников — цепочка,

А кто начало?

Кто конец?..

 

Посланник

Этот черный прибыл

В момент отчаянья души.

Максим не просто

на мели был,

Он жил на жалкие гроши.

 

Он жил

Среди людского шума,

В чужой заглядывая рот.

Он — нищ.

А тут такая сумма

Сама к нему!

Сама идет!

 

Максим расклеился,

Раскиснул,

Цеплялся за любую мысль.

Спросил:

— Я должен дать расписку?

Но незнакомец сухо прыснул:

— Расписка ваша —

Ваша жизнь.

 

И потому

Вполне спокойно

Вручаю даже пистолет.

Там, в нем —

С патронами обойма,

«Макар» —

Как запасной билет.

 

«Макар» —

В руках не любит дрожи,

Вам выбирать,

кто друг деньжат:

Или же он,

Или же ножик,

Любой — нам важен результат.

 

Вот деньги,

Фото вашей «дичи»,

«Хрущевки» адрес,

Телефон...

Но если вы

вдруг захотите

Сбежать (отбросим все приличья),

То ждет вас поминальный звон.

 

Закон —

Бетонов всех бетонней,

Вы — мщенья меч!

Сомненья прочь!

Связь будет лишь односторонней,

Контроль за вами —

День и ночь.

 

*

Максим устало оглянулся,

Один он.

Рядом никого.

Он словно ото сна проснулся,

Реальность —

Обожгла его.

 

Он уповал

На глюков милость,

На психики ажиотаж.

Неужто это всё случилось

Со мной?

И это не мираж?

 

Не страшный плод

Воображенья,

А шрам судьбы?

Кровавый след?

Он ощутил ладоней жженье,

Сжимающих собой пакет.

 

И вдруг —

Как будто резко кто-то

Толкнул, чтоб медлить

Он не смел.

Схватил Максим скорее фото,

Взглянул —

И сердцем обомлел.

 

И без сомнения —

Красива,

И однозначно —

Молода.

«И вдруг за что-то это диво

Лишу я жизни

Навсегда.

 

За что,—

Шептал Максим со стоном,—

Я рвать собрался

жизни нить?

По чьим оплаченным законам

Решаю —

Жить ей иль не жить?

 

Что я наделал, переверток?

Избрал себе преступный путь...»

Он, жгущий руки,

мерзкий сверток,

Хотел подальше зашвырнуть,

 

Как что-то гадкое и злое,

Но спохватился,

Ни к чему!

— О нет! О нет!

Вернуть его я

Обязан.

Но кому? Кому?

 

*

Максим,

Терзаемый сомненьем,

Клеймя характер мягкий свой,

С волнением,

Без промедленья,

Нашел тот адрес роковой.

 

Поскольку днями

не был занят,

Бывал здесь,

не жалея дней.

Но он не знал,

что делать станет,

Когда пересечется с ней.

 

Он видел девушек немало,

Глядел в упор им

И вослед,

Но ни одна не совпадала

С тем,

Что имел фотопортрет.

 

На нет и нет суда.

Он втайне

Мечтал, что съехала она.

Тогда и он

не будет крайний,

И в этом —

Не его вина.

 

«Эх, было б так,

я стал бы волен...» —

Мечтал Максим.

Но вот звонок:

— Алло! Шеф вами не доволен,

Учтите — на исходе срок.

 

Максим затрепетал тревожно

Подранком в гибельной сети́

— Верну вам деньги,

если можно!

Я не могу ее найти!

 

Но «нет!» звучало

Непреклонно.

Максим вскричал,

стерпев укор:

— Хотя бы имя как?

— Илона...

И был закончен разговор.

 

Максим неотвратимой встречи

Искал.

Хотел ее и нет.

И вот в один

прекрасный вечер

С живым лицом

совпал портрет.

 

Он к ней

Приблизился несмело,

Коснулся взглядом ее глаз.

Язык невнятно,

Онемело,

Спросил ее:

— Который час?

 

Она, напротив, «языкасто»

И весело произнесла:

— Я вас здесь вижу

очень часто,

У вас любовь или дела?

 

Его пронзал

То жар, то холод,

Он покраснел,

как в цвете мак.

Он лепетал какой-то довод:

— Я вас...

Я здесь...

Я просто так...

 

Не верилось такому чуду:

Жизнь так мила —

И без прикрас.

Максим вздохнул:

— Я счастлив буду

Еще хоть раз увидеть вас.

 

Вот вам

Мой номер телефона,

Меня зовут Максим...

А вы?..

— Ну что ж...

Меня зовут Илона,

Но телефона нет, увы.

 

*

Максима жизнь —

Как на экране

Смертельно-страшного кино.

Две жизни,

Две судьбы в капкане,

А дальше?..

Что им суждено?

 

Они встречались регулярно —

Беды ли то,

Судьбы ли знак?

Их жизнь хрупка,

как свет фонарный —

Неяркий круг,

А дальше мрак.

 

Он знал —

И это угнетало,

Что девушка обречена.

Он об амурах думал мало,

Она же — расположена.

 

Она хотела быть заметной

И яркой, как

весной цветы.

Без этого ведь

жизнь бесцветной

Становится,

Как тень мечты.

 

Он знал —

Не может долго длиться

Игра ли,

Близость двух сердец.

Максим никак не мог открыться,

Чтобы не навредить вконец.

 

И все ж, однажды,

Осторожно

Решился на последний шаг:

— Скажи, Илона,

если можно,

Есть у тебя по жизни враг?

 

Она...

Оторопев, несмело,

В сердцах воскликнула:

— Ого!

Уж слишком это черно-бело...

А знать тебе-то для чего?

 

Затем продолжила устало,

Как после долгой суеты:

— Вокруг, Максим,

людей не мало...

Надеюсь,

Что мой враг не ты.

 

Максим

Захохотал нервозно:

Да я!

Покорный твой слуга!

Затем изрек

вполне серьезно:

— Не враг я...

Хуже я врага...

 

Илона уловила чутко

Надрыв,

Надлом какой-то в нём.

— Ты что, Максим!

Такая шутка

Не надо мне

и днем с огнем.

 

Максим секрет,

Как нож из ножен,

Достал

Из тьмы души на свет...

— Какой тобою

смысл был вложен,—

Она спросила,— в этот бред?

 

Ты что, не выспался?

Ты болен?

Скрывает что душа твоя?

Максим, сказав лишь «а»,

Был волен

Продолжить до конца,

До «я».

 

И парень,

Глядя вниз подлобно,

Не скрыл,

Какой он был простак.

Всё, по возможности,

Подробно

Ей изложил,

закончив так:

 

— Когда б я знал,

кто эта сволочь,

Я с ним не мягок был бы —

Крут.

Я б день его

Сменил на полночь,

А суд его —

На самосуд.

 

Но он, как крот,

в норе глубоко,

Вокруг него —

Приспешных рать.

Не испугался бы я срока,

Чтоб только гадину достать...

 

Она,

Тревожа мыслей залежь,

Как будто вспомнив некий сон,

Сказала,

Явно для себя лишь:

— Да...

Всё ж пошел на это он...

 

Ах негодяй ты,

зря рожденный,

Решил меня убрать тишком...

Максим опешил.

Удивленно

Спросил Илону:

— Ты о ком?

 

Илона вспыхнула мгновенно,

Метнув на парня

гневный взгляд:

— А ты!

Ты — трус обыкновенный!

Ты, как и он,

такой же гад!

 

Максим договорить ей нé дал

Вскипел,

Швыряя ей слова:

Я гад, что я тебя не предал?!

Я трус, что ты еще жива?!

 

И это мне —

Твое «спасибо»!

Уж лучше б ты

ушла без слов.

Или ты скажешь, кто он,

Либо

Найду, хоть наломаю дров.

*

Был вечер

И довольно поздно,

Максим уже дремал слегка.

Внезапно

Он вскочил нервозно

От телефонного звонка.

 

Был слышен

Тот же голос в трубке —

Слова,

Как мерзкие плевки:

— Ну что?

Ты до сих пор голубке

Еще не открутил башки!

 

Вдруг крикнул

На высокой ноте,

Как будто по команде —

«Фас!»

— Ты с ней встречался для чего-то,

Не раз,

Не два,

А много раз!

 

Вы с ней затеяли, похоже,

Предсмертный на крови роман.

Тем хуже для тебя.

Дороже

Платить придется за обман.

 

Максим пытался встрять:

— Не надо

Мне клеить не мои дела.

Но в трубке

Грозных слов тирада

Его попытку пресекла.

 

— Учти!

Метать не будем бисер

Перед таким щенком,

Как ты.

У нас над киллером

есть киллер

Чтобы таким ломать хребты.

 

Короче —

Завтра в десять ровно,

Как раз

На предночной заре,

С тем,

Что не заработал кровно,

Я жду тебя на пустыре —

 

Развязка кольцевой дороги,

Где знак стоит —

«На Могилев».

Там подведем свои итоги —

И по рукам.

И будь зоров.

 

— А может быть

на старом месте? —

Максим взмолился,—

Возле касс?

— Нет! Дважды в сквере —

Много чести,

Там проходняк,

Там много глаз.

 

А ты — с валютой

И с «макаром»,

А вдруг «атас»?

А вдруг менты?

Так что забудь

о месте старом,

Надеюсь,

Всё усвоил ты?

 

*

Максиму сразу

стало жутко,

Со смертью —

это не игра.

Он не присел ни на минутку,

Квартиру мерил

До утра.

 

Нутром он

Понимал отлично —

Путей для отступленья нет.

Пустырь

У черта на куличках —

Это

В один конец билет.

 

Метались мысли обреченно.

И вдруг,

Как луч среди теней

Надежда вспыхнула — Илона!

Она!

Она!

Скорее к ней!

 

Спасением и смертью между,

Воздав

Счастливой мысли дань,

Максим,

Храня в душе надежду,

Помчался к ней

в такую рань.

 

Илона сердцем углядела

В глазах его

беды оскал.

— Ты от кого так оголтело

Такою ранью убегал?

 

Ты — вне себя,

лицом потерян,

Что хуже может быть,

чем есть?..

— Среди зверей

сам станешь зверем,

У них одно лишь —

смерть и месть.—

 

Максим впервой

ругнулся матом,

Чего не делал отродясь.

— Я без вины

стал виноватым

За то, что их не принял грязь.

 

Что их звериные законы

Не принял,

как диктат извне.—

Затем

Взглянул в глаза Илоны:

Ты!

Только ты поможешь мне!

 

Не только мне,

но и себя ты

Не ввергнешь

В мутный водоем.

Тогда мы оба

век двадцатый

Благополучно доживем.

 

— О чем ты?

Что должна я сделать,

Чтоб нас покинул

этот мрак?

— Так...

Для тебя — пустяк и мелочь...

Кто он,

Твой неуемный враг?

 

Кто он,

Таинственный Иуда,

Чужой невинности вампир?

Всё зло,

Угрозы все оттуда —

Мне там искать

Войну иль мир.

 

Илона сникла:

— Мне известен

Беды, что нас несет,

Исток.

Богат он,

Вместе с тем — бесчестен,

Он мягко стелет,

Но жесток.

 

Он, у себя в мирке —

Малюта,

Самовлюбленность,

Крутизна.

И все ж, в его мозгах —

Валюта,

В душе и сердце —

Лишь она.

 

Ты не найдешь там

Ни пощады,

Ни отступного —

Ничего.

— Но мне увидеться с ним надо!

Так кто он?

 

Назови его!

И где искать его берлогу? —

Илья настаивал,

Просил.

Илона, на пределе сил,

Раскрылась,

Назвала дорогу.

 

И ту квартиру,

в коей прежде

Стыда боялась своего,

И ту деревню,

где в коттедже,

Илья мог быть

скорей всего.

 

*

Когда осталась

вдруг Илона

Одна,

С собой наедине,

Забилось сердце учащенно,

Всё прокрутив,

как в страшном сне.

 

Она внезапно осознала

Ошибки все

Судьбы своей.

Какого страшного накала

Достигла жизнь

последних дней.

 

И ни Илья,

заплывший жиром,

Не снизит градус,

ни Максим.

Они не разойдутся миром,

Враждебность помешает им.

 

В душе

Лицо Максима всплыло —

Какой был взгляд его суров.

И сердце в ужасе застыло —

Он явно

Наломает дров.

 

Событий ускорялся счетчик:

Вчера — теперь,

Вчера — теперь

И, без малейших проволочек,

Илона ринулась за дверь.

 

Она бежала,

Ужас сея

На встречных,

кто ее видал.

Скорей в милицию!

Скорее!

Успеть предотвратить финал!

 

*

Илья —

До полночи шашлычил,

Теперь,

В постели нежась, был.

Он шорох у дверей услышал,

Вмиг обернулся —

И застыл.

 

В дверях

Стоял какой-то парень,

Смурной,

В задрипанном пальто.

Илья сердито,

словно барин,

Спросил вошедшего:

— Ты кто?

 

Ты как проник сюда,

Бомжила?

Вон!

У меня подачек нет.—

И тихо, чтоб смелее было

Нащупал рядом пистолет.

 

Максим,

Нисколько не смущенный,

Ответил:

— Не бомжила я.

Я к вам с приветом от Илоны...

— Покойной?!

Подскочил Илья.

 

Максим торжественно,

сквозь зубы,

Не узнавая голос свой,

Ответил:

— Нет же, душегубы!

Я от Илоны!

От живой!

 

Для вас

Я сделаю открытье,

Что деньги не всесильны.

Нет!

Вот ваши доллары.

Возьмите! —

И бросил на постель пакет.

 

— Так это ты,

щенок упрямый.

Водил нас зá нос

долгий срок!

Не миновать

могильной ямы

Тому, кто станет поперек.—

 

Илья взревел,

Душила злоба:

— Тобой раскрыт я!

Ничего!

Вы не жильцы с ней больше!

Оба! —

Взял пистолет: — Вот крышка гроба! —

Максим опередил его.

 

Он выстрелил в Илью,

Не целясь.

Интуитивно,

Наугад.

И в этот миг

К нему,

К постели,

Ворвался вдруг опернаряд.

 

И за спиной у них Илона —

В начале нового пути.

Максим промолвил обреченно:

— Я жизнь убил,

чтоб две спасти...

 

Им в сети

не один заманен...

Тут кто-то крикнул:

— Жив еще!

Он не убит!

Он только ранен!

К тому ж, не тяжело,

В плечо.

 

Когда же увели Максима,

Илона крикнула вослед:

— Я буду ждать тебя, любимый,

Хоть год,

Хоть два,

Хоть сколько лет!



Тэкст падаецца паводле выдання: Давідовіч, С.Ф. Збор твораў. Т. 10. Вершы. Паэмы / Сяргей Давідовіч. - Мінск: А.М. Вараксін, 2018. - 432 с.