Встать! Суд идет! И как в любом суде,
Зал замирает, вздрогнув на мгновенье.
Печальна повесть о людской беде,
Тяжелым грузом давит обвиненье.
Убита жизнь... А он здоров вполне.
А он сидит живой и невредимый.
Сидит, как зверь, прижавшийся к стене,
Но по закону — просто подсудимый.
Летят слова, как выстрелы в упор,
Ни одного сочувственного взгляда.
Суровой кары просит прокурор,
Зал негодует: — К стенке его надо!..
Но вот поднялся с места адвокат,
В его словах смягчающая сила:
Да, он преступник! Да, он виноват!
Но что его к убийству побудило?
И за вопросом полетел вопрос,
И мыслей ход доступен был и верен
О том, что в безотцовщине он рос,
О том, что он не до конца потерян.
И были «против» взвешены и «за»,
Освещены мельчайшие детали.
И потеплели у судьи глаза,
И даже посветлели лица в зале.
Свое преступник получил сполна,
Наказана жестокость, бессердечность...
Да, быть у правосудия должна
Не только строгость, но и человечность.