Они вошли в ночную тишину,
Обнявшись горячо — он и она.
— Я, хочешь, подарю тебе луну?
Он предложил ей вдруг, как бы спьяна.
Но «как бы» почему? Любовь пьянит,
Ведь счастлива она и счастлив он.
Тем временем луна взошла в зенит
На свой ночной, в веках волшебный трон.
— Ты? Мне? Луну? — она взглянула ввысь,
Воскликнув недоверчиво: — Ого?!
Ты не дари, хотя бы прикоснись
И станешь принцем сердца моего.
Он сбросил одеяния с себя,
Решив, не медля, выиграть пари.
И, глянув на избранницу любя,
Восторженно провозгласил: — Смотри!
И сразу прыгнул в рéку с крутизны,
Борясь с теченьем, плыл к мечте своей.
Он плыл к отображению луны,
Уверенный, что завладеет ей.
Он неспроста пошел на этот риск,
От чувств светясь, как месяц, изнутри,
Ведь в речке отражался лунный диск,
Как на ладони — подплывай, бери.
А ночь была торжественно-светла,
Лишь кой-где тени, но они не в счёт.
Возлюбленная сразу поняла
Избранника оригинальный ход.
И он подплыл — и снова, как спьянá,
Воскликнул: — Я поймал ночную дочь!
Но тотчас в небе и в воде луна
Исчезла вдруг — и почернела ночь.
Откуда ни возьмись, как тень теней,
Наплыли тучи, вязки и низки́.
И стала речка черноты черней,
И стало всё вокруг черней реки.
И зарыдал вдруг совий крик — Фу-гу!
А из реки, ни звука — тишина.
И только на пустынном берегу
В слезах металась девушка — одна.