Читаю я
Благоговейно
Лишь Пушкина,
Отнюдь не Гейне.
Да Байрона,
Ему же в пику.
Пусть он,
Сей немец и великий,
Но рядом с Пушкиным
Безликий,
Да подле Байрона,
Как тень,
Он равный с ним,
Как ночь и день.
Он, утонченности
Надежда,
Британца
Называл невеждой,
Француза —
Более того.
Себя любил лишь
Самого.
Мол немец —
Мил и в жестком
Споре,
Он — ангел
И в самом терроре...
Теория —
Прямолинейна:
Коль немец —
Выше всех.
(По Гейне)
И размышления
Опасны
Как утвержденье
Высшей расы.
Вини его
Иль не вини —
Пусть
Разбираются они.
Нет, неспроста
Качу я бочку,
Я Гейне не люблю —
И точка
И даже
Творчества его.
Вы спросите:
— И что с того?
А то,
Что хоть на одного,
Да меньше стало
Преклоненных
Чтецов стихов его
Нетленных.
Я не судья стихов,
Но он
В другом
Был мной
Изобличен —
Он проявил
В сужденьях пыл,
Германию провозгласил
Как нацию,
Превыше всех,
Диктатором
И командиром,
Который мог бы
Править миром...
Прошло с тех пор
Сто лет как раз,
И гитлеризм
Напал на нас.
Неужто это —
Совпаденье?
Нет!
Гейне вольное сужденье —
Отсчет нацизма зарожденья.
И этот вирус
В сердцевине,
На генном уровне,
Увы,
Не уничтожен
И поныне.
Любить
Иль не любить келейно
Мы можем всех,
Но имя Гейне,
Презрев
Все эти «не любя»,
Давно
Возвысило себя,
И вне
Критических, заочных
Суждений,
Будет жить —
Бессрочно.