Пять тысяч лет
От рождества Христова...
Земляне ладят
экстренный совет.
Земля вокруг
насупилась сурово —
На всей Земле
живого места нет.
Беда пришла
Не бурею в стакане,
А ужасом для всех —
и он велик.
Вот слово взял глава землян:
— Земляне!
Я заявляю —
Мы зашли в тупик.
Нет слов сегодня
для речей хвалебных,
Достаток в прошлом,
нынче каждый нищ.
У нас не стало мест
для пашен хлебных,
Ни для заводов,
даже для жилищ.
На всей планете —
Перенаселенье,
Квадратный метр —
на нём живет семья.
Но главное —
За каждым ходит тенью
Смерть каждого —
И ваша, и моя.
Мы с вами
Не учли проблему эту —
Как нам живых
и мертвых совместить.
И кладбища
Пленили всю планету,
И где нам жить?
И где нас хоронить?
Сегодня
Откровенен я и честен —
Проблемы вокруг нас,
со всех сторон.
Мир погребенных
оказался тесен,
Равно, как и живущих,
Тесен он.
Мы рыли вглубь земли,
как только можно,
Шпигуя землю всю
слоями тел.
И штабеля гробов
вросли безбожно
Почти что до ядра,
но есть предел.
И в этой же
проблеме совокупной
Таится и еще одна беда —
Устойчиво
Впитала запах трупных
В себя
Артезианская вода.
Мы жгли тела,
и вера в это крепла,
Мы отменили
Урны и венки.
Но на земле,
От изобилья пепла
Расти не стали
даже сорняки.
Но что земля!
И космос в дефиците,
В нём распростёрла
смерть свои крыла.
Сегодня,
На вблизиземной орбите,
Меж спутников —
Тела,
Тела,
Тела...
Что дальше говорилось,
неизвестно,
Ведь под рукою
протокола нет.
Град с ливнем
Разразился повсеместно
И был закрыт
сей экстренный совет.
Шесть тысяч лет
От рождества Христова...
Кто помнит нынче
это рождество...
У них тут
Время протекает ново,
И новой жизни
свой тут статус-кво.
Убожество царит
И запустенье,
Безлико выглядит
земли чело.
Подъем,
Расцвет
и перенаселенье,
Всё в бездну Леты кануло,
Прошло.
И шар земной —
как будто жалкий остов,
Как будто
Зла пронесся ураган.
Ни городов великих,
ни погостов,
Кой-где остатки жалкие
Землян.
И снова, вон,
Какое-то собранье —
Немноголюдно,
Тускло,
Как во сне.
К оратору приковано вниманье,
Кто на трибуне —
Тот всегда в цене.
— Земляне!
Братья! — произнес он хрипло, —
Необратим
Крутых столетий ход.
Почти всё человечество
Погибло,
Оставшихся нас,
та же участь ждет.
Кончина всех начал —
Закономерна,
Начал, к концу ведущих
род людской.
Вёл человек себя
Высокомерно,
Был на земле,
как временщик, как скверна,
Был для природы
хищником порой.
Земля кормила
И поила щедро —
Кто думал о конце
когда-нибудь?
Но люди алчно
высосали недра,
Словно у матери
болящей грудь.
Мы распрощались
с недрами и лесом
Мир погрузился
в хаос зла и тьмы.
Сегодня всё,
что двигало прогрессом,
Исчезло —
Как исчезнем скоро мы.
Но мы и с продовольствием
В пролете,
Запасы тают,
пополненья нет.
Пополз слушок,
что вы друг друга жрете,
Не глядя на строжайший
Мой запрет.
Мы сами
Все накликали напасти,
Мы сами — детище
своих же бед.
Но те, кто при деньгах был
И при власти,
Теперь они —
жильцы других планет.
Они сбежали —
Глас шепнул им свыше,
Ограбив Землю
и нас, как низший класс.
И кто теперь
на небесах услышит,
Наш, обреченный,
вопиющих глас?
И предстоит нам всем —
кто стар, кто молод,
Лишений муки
испытать сполна —
И дефицит тепла,
и лютый холод,
И выпить чашу
всех грехов до дна.
Семь тысяч лет
От рождества Христова...
Мир словно в кокон
новых грез одет.
Как тихо на Земле,
нигде ни слова —
Ни войн,
Ни плясок,
Ни собраний нет.
Земля не спит,
прошла беда большая,
Отсчитывает время
Новый век.
Природа
Постепенно воскрешает —
Исчезло зло,
с названьем — человек.
Земле —
Четыре миллиарда лет,
А может больше —
кто его там знает.
Семь тысяч лет —
о нас и слыху нет,
Семь тысяч лет
мгновеньем пролетают.
Семь тысяч лет
бесславно полегли...
Звонят колокола.
Уж не о том ли?
Две тыщи лет
мы одолеть смогли,
А пять еще?
Ого!
Но доживём ли?